Американец - Страница 18

- Сержант Васильков! - позвал я, надеясь, что наш новый связист отзовется. - Где сержант Васильков? - спрашиваю у бойцов.

- Он на рации сидит, там за машинами. Хрен его теперь оттащишь! - дружно загоготали пограничники. Вот удивительна натура человеческая, мгновение тому назад ты можешь столкнуться со своими страхами, а уже сейчас веселиться, забывая о том, через что ты прошел. А со мной что же случилось? Я так мало волнуюсь о том, что делаю. Убил уже с десяток людей, да, они враги всем нам, но они люди. И это меня уже не заботит... Как же легко сойти с ума...

Прислонившись спиной к колесу Опеля, сержант усердно крутил тумблеры на панели рации. Прикасаюсь к плечу боевого товарища. Он невольно вздрагивает и поднимает на меня взгляд.

- Ох, напугали вы меня, товарищ первый лейтенант... Дурная рация у фашистов, пока разобрался что к чему... Еле связался с отрядом. - Оправдания Василькова были лишними.

- Брось, сержант. Просто спасибо тебе. Спасибо. - Глаза пограничника полезли на лоб. - Ты был самой важной деталью нашего плана. Не получись у тебя связаться с отрядом, боюсь, большая часть бойцов так бы здесь и осталась...

- Э-э-э... - заклинило собеседника.

- Не напрягайся. Сворачивай свою шарманку и грузись. - Со стороны позиций гаубиц раздалось три негромких взрыва. Следом за ними грянул нестройный залп из винтовок. - Поторапливайся.

Мир засуетился с удвоенной силой. От дороги примчались два командира. Одного из них я узнал - это Аверьянов, второй был в танковом комбинезоне и танковом шлемофоне. При приближении я смог разглядеть петлицы командира, черные, два кубика и небольшой танк. Точно - танкист. Чумазый, как черт, круглыми глазами он смотрел на наши трофеи и согласно кивал на все, что говорил Леха. А старлей заливался, требуя от танкиста выставить минут на десять заслон у позиций разбитых гаубиц, чтобы дать нашей группе время собрать все трофеи и уйти в отряд.

- Сделаем, товарищ старший лейтенант. Будет заслон, - соглашается танкист и, с удовольствием так, добавляет. - Эх, прижучили вы врагов, любо-дорого смотреть... - Козырнув, чумазый командир умчался раздавать ЦУ своим подчиненным. Леха обернулся ко мне и кровожадно улыбнулся.

- Разбили фашистов. Всех их разобьем... Да, так и будет. - Стало страшно за боевого товарища. Не дай бог шифер треснул и потек. Э нет, сомневаюсь я в таком исходе. Уж слишком пограничники серьезный народ, ко всему готовый и всегда опасный. Бывших и сумасшедших офицеров - не бывает! Так что нечего за старлея волноваться, он в норме. Наверное...

Потом стало резко не до лирики. Пшеки и немцы с севера подтянули силы и начали мстить. С неба посыпались мины, в лесу нарастала перестрелка. Я судорожно заметался после первых разрывов мин в поисках укрытия. Спрятаться мне не дали, кто-то из пограничников запихнул мою тушку в кузов грузовика с зениткой.

И понеслась вода по трубам...

Грузовики пришли в движение, и мир за считанные мгновения стал похож на добротный фильм. Ну, это исключительно для меня, человека, родившегося и жившего в эпоху кино и телевидения. Все происходит довольно быстро, идея картины есть, но ее почти не видно, она лишь для знатоков, а обывателям и так сойдет. Зато визуальный ряд очень красочный и эффектный.

Вот к машинам цепляют трофейные пушки, а в паре десятков метров падают мины. Красноармейцы и пограничники матерятся, кричат, кажется, вот-вот мины начнут падать прямо на их головы, но нет, они успевают прицепить пушки к машинам и уйти из опасной зоны.

Еще мгновение, и колонна под прикрытием танков мчится по полю, поднимая тучи пыли, объезжая уничтоженные вражеские танки. Вслед беглецам стреляют, но есть ощущение, что удача на их стороне и они обязательно доберутся до цели - расположения отряда.

И вот, кульминация сцены! Одна за другой грузовые машины проскакивают мимо порушенного КПП и влетают на территорию отряда. Ура, воскликнут зрители, а я лишь утру с лица пыль и вновь окунусь в реальность. Она у меня сейчас одна, и имя ей - война. Уже стихами говорю...

К грузовикам подбежали несколько командиров, по их приказу колонна разделилась - ПТО ушли в одну сторону, а мы в другую. Еще минута тряски, и после остановки поступает команда покинуть машины.

Спрыгиваю на землю и понимаю, что все же я пешее существо. Но впервые за много лет я не чувствовал себя разбитым, как это бывало раньше. Там, в моем времени, любая поездка на автотранспорте заканчивалась для меня плачевно, я синел, зеленел и вообще обращался в радугу, а желудок мой мечтал вывернуться наизнанку в знак протеста. Сейчас же - ничего, ни в одном глазу! И мнение мое же о судьбе моей, пешеходной, сейчас основывалось лишь на полном отсутствии удобств в кузове грузовика и на отбитых во время поездки частях тела. Вот так дела... Интересно, мой вестибулярный аппарат здесь работать стал как надо, или что-то другое случилось? Да что же этих вопросов так много?

Мысли в голове роились и гудели с такой силой, что я выпал из реального мира и существовал какие-то минуты на полном автомате. Ко мне кто-то прибежал и повел к каким-то зданиям. По пути мне что-то говорили, но я ничего не понимал. Я все пытался переварить окружающую действительность. Она была неправильной. Не знаю почему, но у меня была полная уверенность, что все должно быть не так. Ну, например, не должен так легко меня воспринимать советский пограничник. Он хотя бы должен меня контролировать, наблюдать за мной, а не прислушиваться к моим советам по тактике и отдавать в подчинение группу своих людей для атаки на вражеские позиции. Не может старшина с легкостью доверять иностранному офицеру, кстати, очень сомнительному офицеру, оружие для охраны раненных бойцов. Все со мной так быстро входят в контакт, понимают меня, слушают. Нет, это все бредятина!.. Я, наверное, лежу с разбитой башкой у танков на полигоне в Кубинке. Хорошо так приложился и отдыхаю тихонечко. И головная боль якобы от удара по голове деревцем.